Этому собранию редкостей посвящен новый том, недавно пополнивший Полный каталог коллекций Павловска. Большинство предметов относится к православному культу: это стихари, фелони, епитрахили, покровы, выработанные из сложноузорчатых тканей, обшитые золотыми и серебряными позументами, украшенные вышивкой ручной работы. В фондах музея находятся церковные предметы из разных, закрытых после революции, храмов Петербурга и пригородов. Убранство из церкви Павловского дворца облачения на престол, аналой и жертвенник из пунцового бархата, обшитые золотым позументом, священническая риза из серебряного глазета с епитрахилью, поясом и набедренником (о них есть записи в архиве) увы, не сохранились.

Собрание существенно увеличилось в послереволюционные годы, когда в музей передали утварь из храмов Павловска и Царского Села, прекративших свою деятельность. В 1929 году многие церковные предметы вместе с другими экспонатами Павловска были изъяты для последующей реализации на антикварном рынке. В общей сложности из фондов ушло более двухсот облачений и церковных тканей. При инвентаризации 1940 года было учтено 227 предметов богослужебного назначения, из которых в эвакуацию вывезли всего три: стихарь, облачение и покров на аналой из церкви Святой Марии Магдалины, они сохранились до наших дней. Все оставленные во дворце вещи во время оккупации Павловска были утрачены.

Современное собрание облачений и церковной тканевой утвари сформировалось после 1956 года в результате присоединения к Павловску Центрального хранилища музейных фондов пригородных дворцов Ленинграда.

Один из самых ценных, и самый древний предмет (1710-е годы) — скрижали от мантии Феодосия (Яновского), первого архимандрита Александро-Невской лавры. Петр I лично узаконил облачение архимандрита этого монастыря — в частности, на черной шелковой мантии полагалось иметь зеленые бархатные скрижали: на левой под княжеской короной изображался вензель св. князя Александра Невского, на правой — под императорской короной вензель Петра I, составленный из двух зеркально расположенных латинских букв «Р» (лат. Petro -Петр), и Андреевского креста.

Наиболее близкими по времени создания к предметам из разоренного исторического собрания дворцового храма и придворной церкви Марии Магдалины являются облачения из Андреевского собора в усадьбе графа А. А. Аракчеева в селе Грузино Новгородской области. В соборе хранились реликвии, связанные с императорами Павлом I и Александром I, при которых А. А. Аракчеев занимал высокие посты. В частности, после кончины Александра I для совершения панихиды в ризницу собора были пошиты комплекты облачений из бархата, которым был покрыт катафалк с телом покойного императора в новгородском соборе, когда через город проходила траурная процессия.

Еще один интересный комплект облачений: фелонь, стихарь, епитрахиль и набедренник из малинового бархата с богатым серебряным шитьем были выполнены в 1860 году из убранства Тронного зала Михайловского замка.

Многие предметы поступили в Центральное хранилище, а потом в Павловск, из Исаакиевского собора, когда он уже стал музеем-памятником. На некоторых вещах есть надписи с наименованиями храмов, из которых они ранее поступили в собор, а именно: из Андреевского собора на Васильевском острове, из Троицкого Измайловского собора и утраченной Знаменской церкви на Невском проспекте.

Георгиевская фелонь, переданная из Исаакиевского собора, напоминает о высокой оценке заслуг духовенства, служившего в российской армии. В обязанности полкового священника входило совершение службы в праздничные и воскресные дни, наставление воинских чинов в православной вере, подготовка их к исповеди и многое другое. В 1912 году к 100-летнему юбилею Отечественной войны были созданы праздничные Георгиевские облачения. Стан Георгиевской фелони выполнен из злато-серебряной парчи с красными бархатными цветами и оплечьем из серебряного глазета. Край оплечья и подол обшиты парчовым позументом с меандром из черных и оранжевых полос, как на георгиевской орденской ленте. Георгиевская лента и крест вышиты на спине оплечья под круглым живописным медальоном с изображением «Чуда Св. Георгия о змие». Кустодия, символизирующая Вифлеемскую звезду, оформлена в виде орденской звезды, вышитой шелком и золотыми блестками. Георгиевская фелонь — яркий пример художественной работы, свидетельствующей о расцвете русского церковного искусства в начале ХХ века. В подтверждение тому — великокняжеское знамя-стяг «Спас Нерукотворный», созданное в золотошвейной мастерской Леушинского Иоанно-Предтеченского женского монастыря как памятный подарок наследнику престола цесаревичу Алексею Николаевичу к 300-летию династии Романовых. На одной стороне шелкового знамени в центре размещен образ Спаса Нерукотворного на убрусе (плате), поддерживаемом двумя ангелами, внизу надпись: «Его Императорскому Высочеству Государю Великому Князю Наследнику Цесаревичу Алексею Николаевичу». На верхнем откосе знамени — образ святого Николая, покровителя императора Николая II, на нижнем — митрополита Алексия, святого покровителя наследника. На другой стороне знамени изображение архистратига Михаила, святого покровителя родоначальника династии Романовых Михаила Федоровича, Георгия Победоносца, небесного покровителя Москвы, и святого князя Александра Невского, небесного защитника столицы государства Санкт-Петербурга. Знамя вышито шелковыми нитями, синелью, золотыми и серебряными материалами, мелким речным жемчугом.

Коллекция Павловского дворца демонстрирует изменения священнических одежд в XVIII — начале ХХ века. Так, в XVIII столетии для их пошива закупали парчу, штоф, камку, бархат с такими же узорами, как для светской одежды. Существовала традиция: знатные дамы передавали свои придворные платья храмам и монастырям, где из них шили облачения на престол, покровы, священнические ризы и нашивали на них символы христианства — крест и восьмиконечную звезду, выполненные из позумента или в технике вышивки. Декор священнических одежд в конце XVIII — первой трети XIX века под влиянием эстетики классицизма стал более простым и строгим. В XIX веке отечественные мануфактуры начали выработку тканей, специально предназначенных для церковного обихода, с включением в орнаментацию текстильного узора, преимущественно цветочного, христианских символов — креста, голубя, сокращенных надписей на церковнославянском языке. Растения, изображаемые на таких тканях, были наделены символическим смыслом: виноградная лоза означала церковь, пальмовый лист — вечность и победу над смертью, розы напоминали о терновом венце и крестных муках, листья дуба и желуди символизировали стойкость перед лицом страданий, коробочки плодов мака — смертный сон Христа перед Его Воскресением, васильки — небесную чистоту.

Появление церковных тканей облачений не отменило традицию передачи храмам богатых дамских нарядов. В 1827 году вдова Павла I Мария Фёдоровна указала в своем завещании: «Самые дорогие мои платья из моего гардероба прошу разделить между церквами: крепостной, здешних и московских институтов, здешних и московских городских больниц, Павловского и Голицынского госпиталей». Традицию продолжила её невестка, супруга великого князя Михаила Павловича великая княгиня Елена Павловна, по распоряжению которой была изготовлена фелонь для ризницы Пантелеимоновской церкви в Большом дворце в Ораниенбауме.

В 1911 году был освящен «Спас на водах» — храм-памятник морякам, погибшим в русско-японской войне. Строительством руководил комитет под председательством великой княгини, королевы эллинов Ольги Константиновны. Её мать, вдова великого князя, генерал-адмирала Константина Николаевича, великая княгиня Александра Иосифовна тоже принимала участие в деятельности комитета, но не дожила до завершения строительства. В её память августейшие дети сделали вклад в ризницу храма — парадное русское платье великой княгини из серебряного глазета. Из платья было сшито облачение с оплечьем, вышитым золотом, серебром и шелком.

В каталоге представлено 117 музейных предметов.